- Вы какую веру исповедуете?
- Есть вера, а есть религия. Так вот я вне религий, я просто верю!
Такого диалога участником или свидетелем можно стать, при этом «просто верующий» не без нотки гордости, не редко, завершает свой ответ и ощущает, что непременно ошеломил им, обезоружил и просветил светом истины оппонента. В то же время, некоторое недоумение может вызвать ряд последующих вопросов, как, например: Ты веруешь... хорошо делаешь... и бесы веруют и даже трепещут (Ик. 2:19), знают и ни сколько не сомневаются в том, что Бог есть, но остаются нерелигиозными. Чем твоя вера отлична от бесовской? Или: Ты веруешь, но вера есть в любой религии и даже в атеизме. Что имеешь ты кроме того что имеют люди религиозные?
Еще: Ты веришь. Во что?
Если человеку нечего ответить на заданный вопрос то его молчание говорит само за себя: нельзя верить в то, о чем не имеешь представления. Это фикция, хотя верно, что для правильной духовной жизни не так много нужно знать о Боге. И все же молчание с очевидностью будет свидетельствовать: пожалуй, этот человек, ни когда всерьез и не задумывался о своей «вере», не относился к ней критично, как если бы речь шла о чём-то маловажном, не стоящем внимания. Если же он начнет давать некоторые определения Бога, образы, свойства, сравнения, то несомненно переходит в область религии, ибо Бог один и не зависит от наших представлений, но религии тем и различаются, в частности, что дают разные образы Творца. Один образ исповедуется в исламе, другой в иудаизме, третий в христианстве.., а те или иные представления о Боге определяют, в свою очередь, отношения человека с Богом. Так, например, если религия утверждает, что бог есть справедливость, или же бог обезличен, есть некий бездушный закон, то сообразно такому представлению религиозную жизнь человека свойственно сводить к формальному соблюдению закона, некой совокупности правил, чаще внешних, исполнение которых обещает благосклонность по отношению к человеку со стороны бога. Если же Бог есть Любовь, имеем иную картину, в которой кающийся мытарь куда более достойным предстает в глазах Бога нежели законник, не имеющий нужду в покаянии; разбойник справа от креста первым входит в рай, а те что стремились исполнить все предписания и до малейшей йоты, оказываются вне общения с Богом.
«Просто» верил Адам, впрочем, в полноте знания о Боге. В раю не было религии в собственном смысле этого слова «религия», которое означает ни что иное как восстановление утраченной связи. С тех пор как пал Адам, «просто» верят только те люди, которым нет дела до Бога, они подобно бесам знают о существовании Бога, но ни чего не делают для восстановления утраченной с Ним связи. Однако, справедливости ради, не будем и себя исключать из этого списка, ибо едва ли заняты делом спасения своего больше чем земными хлопотами и мнением о своей религиозности.
Если же человек деятельно стремится к богообщению, духовной жизни, то это и есть религия, восстановление утраченной связи. А всякая религия, как уже было сказано выше, имеет те или иные представления о Боге и сообразно им организует жизнь человека.
Впрочем, иногда человек рассуждают так: Ну да, разумеется, у меня есть представления о Боге и принципы духовной жизни, но собственные, они не такие как в прочих религиях. Мои отношения с Богом чистые, без наносного, обрядности и посредников, мне не нужны иконы, таинства, храмы, богословские школы...
Очевидно, опыт всей Церкви не нужен ему. За две тысячи лет Церковь не вняла Истине, а этот человек, едва открыв Библию, лучшее Её во всем разобрался. Тысячи подвижников плодами жизни своей доказавшие, что руководимы были Духом Святым, от Него имели знание о Боге, опытно показавших верность открытого ими духовного пути, миллионы раз проверенного на последующих поколениях и приходивших к одним и тем же выводам не зависимо друг от друга, – они, святые, ошибались, а сей человек думает глубже, чувствует острее, опыта имеет больше... Он вне конфессий, он над конфессиями, он просто христианин. Будучи не очищенным от страстей мнит о себе, как о совершенном. Ибо только этим можно объяснить, что всё приходящее в его голову есть непременно откровение Духа Святого... Вот, преподобным Серафиму Саровскому и Сергию Радонежскому Дух Святой не открыл что священство не нужно, а иконы – идолопоклонство, а ему открылось... Почему? Нет ответа.
Не менее безумно исключать свою религиозность, из какой бы то ни было религиозной традиции, как если бы из всего рода человеческого Истина была открыта только ему, или же в познании Бога он обошелся без участия Бога. Разумеется такая вера лишена какой бы то ни было критичности, в ней нет критериев правды.
В основе любой веры, критерием истины которой выступает сам человек, лежит желание оправдать свои немощи, страсти и желаемый образ жизни, принизить Истину и тайны Её до уровня своих интеллектуальных возможностей, наконец гордость, – изначальная причина утраченной связи со своим Создателем, восстановленную в Господе Иисусе Христе.
Вера без знания, твердого обоснования истинности того во что ты веришь не крепка, причина фанатизма, утраты веры, уклонения в ересь и ложные культы. Но и крепкая вера без дел мертва (Ик. 2:17) и даже в осуждение человеку служит, ибо кому больше дано с того больше и спросится (Лк. 12:48). Однако не остановимся и на этом: «Воздаяние бывает... не добродетели и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению. Если же оно будет утрачено, то первые будут напрасны» (прп. Исаак Сирин).
А. Миронов. 2013 г.
artmiro.ru
| |
|
Христианское творчество / Миронов Андрей Николаевич / Вера и религия
