«Евангельский проект» Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой уже наделал немало шума. Представленный в мае на ярмарке галерей «Арт-Москва», кого-то он впечатлил, у кого-то вызвал раздражение, и только церковной прессой был почти незамечен. Православная общественность привыкла обижаться на современное искусство и старается уже, чтобы лишний раз не доводить до конфликта, просто не замечать яркие и скандальные работы. Что такое «Евангельский проект» и стоит ли обижаться на Врубеля? Выяснить это пытался наш корреспондент Дмитрий РЕБРОВ.
Причем здесь баскетбол? Бесланские матери, восточные женщины, укутанные в хиджаб, какие-то трупы в морге, футболисты, слепые легкоатлеты на беговой дорожке... Гигантские полотна, а точнее перерисованные от руки и увеличенные типографским методом до циклопических размеров фотографии – всё это «Евангельский Проект» художника Врубеля. То есть, конечно, не живописца позапрошлого века, а Дмитрия Врубеля -- звезды российского «контемпорари арт», или проще сказать современного искусства.
Под каждым из огромных «принтов» цитата: «Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий» -- это бесланские матери оплакивают погибших детей, -- «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» - ищет в военном морге боснийская женщина труп погибшего на фронте мужа.
Под каждым полотном цитата своя и неизменно точная ссылка на евангельский текст. Мелким, но строгим шрифтом на полупрозрачной плёнке возле полотен указаны аккуратно и книга, и глава, и стих, цитата на русском – цитата на английском.
«У нас с Викторией Тимофеевой, моим соавтором, была такая задача: задача актуализации. То есть эти картинки – это прямые иллюстрации к новозаветному тексту – объясняет сам художник. -- Потому что Евангелие – это текст, текст без картинок, текст в чистом виде, а иллюстрации -- это то, как мы собственно видим Евангельское слово.
Большинство моих знакомых, причем даже воцерковленных, когда начинаешь с ними говорить о Священном Писании -- они плавают, не понимают и не помнят, что там вообще написано. Причем не потому, что они какие-то глупые, а просто такова сегодня общая тенденция воспринимать Евангелие. Существует некая «злоба дня», которая кажется актуальной для каждого, и она находится в центре всеобщего внимания, а вот Евангельская история, которая произошла две тысячи лет назад, оказывается теперь второстепенной для человека, оказывается вытесненной на обочину заголовками новостей и бесконечными сообщениями СМИ. В то же время, Писание – это великие и вечные истины! Чтобы наглядно показать актуальность Евангелия, мы проиллюстрировали новозаветные события персонажами из телевизионных новостей, персонажами сегодняшнего дня. Наш проект -- это ни что иное, как попытка визуальной, художнической актуализации Евангелия» -- утверждает Дмитрий. К слову попытка эта удачной показалась далеко не всем: «А при чем тут Евангелие?» -- одна из главных претензий дотошной столичной публики к работе дуэта Врубеля и Тимофеевой.
«Ну… Вот здесь мы видим, например, как баскетболисты, забив мяч, от радости обнимают друг друга – парирует Дмитрий критикам. – Это иллюстрация к сюжету, когда апостолы после встречи с воскресшим Христом возвратились в Иерусалим и «были вместе». Ну а как еще вот это «вместе» можно показать современному человеку? В каких ситуациях люди теперь испытывают дух единения?.. Например, когда их любимая команда побеждает в матче!
Или слепые идущие за Христом: мы показали этих слепых в образе незрячих спортсменов, которые с одной стороны слепые, а с другой стороны – уже как бы и прозревшие, потому что они бегут. ...Или вот смеющийся гопник изображает у нас бесов, которых легион, - то есть он и бесы, и беснующиеся – на самом деле что это? Здесь внешнее или внутреннее сходство? Это Евангелие или новости? Я бы сказал, что наши иллюстрации стоят на границе, мы пытаемся показать, как это могло выглядеть снаружи, плюс показать наше видение внутреннего, чего-то содержательного, и сделать это через визуальные образы, найденные нами на страницах информационных агентств, новостных лент, или каких-то блогов».
И как это понимать? «Постепенно каждый большой художник приходит к Евангельской тематике, не исключение и современные» – объясняет нам Майя Кононенко, куратор выставки посвященной Страстям Христовым и теме Снятия с креста, в осмыслении мастеров «актуального» искусства, (представляла на Арт-Москве галерею «Триумф»). «Евангельская тема -- ключевая в истории живописи. – Утверждает она. -- Можно сказать, что для современных художников эта тема сегодня актуальна, и они, наконец, созрели чтобы обратиться к ней! То, что художники делают это сегодня уже не на уровне стёба, а пытаются как-то пережить, пропустить через себя: я думаю, что это тенденция».
Чего, правда, в этой тенденции больше: проникновения в смысл Евангельской истории, или самовыражения, жонглирования сакральными символами – сказать сложно. Скорее всего есть и то и другое. Пока же современные художники осваивают «евангельскую» тему, религиозная общественность пребывает в растерянности и недоумении, ведь форма даже самых искренних художественных опытов на библейскую тему, как соглашается с нами и Майя Кононенко, бывает порой, весьма и весьма провокационной.
«Здесь стоит такой вопрос: как понимать где искусство, а где профанация? Где вообще грань? Вот у меня есть один знакомый художник, Игорь Терехов, и если бы я его лично не знал, если бы не знал что он серьёзный, глубоко религиозный, церковный человек, то может быть его творчество и меня повергло бы в некое замешательство – признаётся Константин Бенедиктов руководитель православной галереи современного искусства «Феофания» -- Мы пытаемся проложить какой-то мостик между современным искусством и православием, из-за чего слышим порой даже упрёки в свой адрес. Поэтому для нас проблема интерпретации, она в принципе очень актуальна».
В массе своей для людей старшего поколения, язык современного искусства остаётся чуждым, противным их мировоззрению и вкусу: «Когда кто-то поставит несколько предметов и говорит: вот это современное искусство, инсталляция, и называет всё это: «Благовещение», например -- то мне кажется, что это всё просто фокусы, которые никакого отношения к искусству не имеют!» – озвучивает распространённую точку зрения Анастасия Жукова, художница чья манера живописи, впрочем, далека от академического натурализма. Выставка Анастасии в культурном центре у Покровских ворот открылась почти синхронно с врубелевской на «Арт-Москве» и, так же как и «Евангельский проект», посвящена была библейским образам.
Анастасия Жукова. "Не прикасайся ко Мне ...". 2006 г.
Те же восточные женщины, тот же незамысловатый ближневосточный пейзаж. И вот в чем ещё совпадение: первоисточником для работ стали кроме самого Евангелия, всё те же фотографии современной Палестины. Только Анастасия их не перерисовывала и тем более не перепечатывала в типографии.
Фотографии стали контекстом священной истории и почвой для визуальных образов, вдохновения. – «Своими глазами Святую Землю я, к сожалению, не видела -- объясняет она. – Хотя и мечтаю об этом очень. Поэтому пришлось использовать фото, вряд ли Палестина сильно изменилась за последние две тысячи лет, ведь колорит остался у нее все тот же».
Претензии Анастасии Жуковой к т.н. «актуальному искусству» совсем не лишены смысла: порой в работах «провокационных» художников действительно никакого особенного «месседжа», или даже просто хоть какого-то внятного содержания не бывает. Впрочем верно и обратное: порой содержание таково, что уж лучше бы не было никакого содержания вовсе. Заслуженно актуальное искусство упрекают и в профанации ценностей, в том числе и сакральных образов, символики. По мнению протоиерея Бориса Михайлова -- искусствоведа и настоятеля храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях: «Таковой оказалась в данном случае и "Евангельская весть", которую авторы взялись актуализировать, не понимая, очевидно, опасностей, которых им не удалось избежать».
«Набрав из новостного телевизионного потока отталкивающе вульгарную натуру, разместив ее в многометровых панно, они разбросали под ними евангельские цитаты настолько невпопад, что по большей части их "произведения" вызывают недоумение, а в некоторых случаях звучат кощунственно -- считает он. -- Складывается впечатление, что авторы не совсем понимают значение Священного Писания. Как показывает исторический опыт, Евангелие в иллюстрациях не нуждается, и чем ближе эти изображения на евангельские сюжеты бывали к реальности, тем дальше они отстояли от евангельского содержания, которое нашло себе единственно возможное выражение в древней иконе, фреске или мозаике, т.е. в изображениях инобытийного характера».
Протоиерей Борис Михайлов строг к художникам: «Как инициаторы социальной акции, а вовсе не как художники, Врубель и Тимофеева целиком находятся в русле постмодернизма, а их продукция - типичное современное "неискусство"».
Бить или не бить? Как интерпретировать образы современного искусства, или как вообще относится к нему – вопрос, конечно, дискуссионный. Если мы с вами не искусствоведы, то как определиться нам: чью же сторону занять? «Святые отцы видели относительную долю истины практически в любых, даже самых искаженных системах – предлагает выход Константин Бенедиктов. – Дело в том, что современное искусство, это как поэзия, её язык невозможно понять, не читая поэтов. Чтобы понимать современное искусство адекватно: нужно сначала познакомиться с какими-то его произведениями, нужно затратить некоторое время и силы для этого».
«Бывают, конечно, и случаи откровенного глумления, какие-то вопиющие моменты -- признается Бенедиктов. – Обычно так случается, когда человек находясь сам под воздействием каких-то страстей пытается проецировать свои грехи на кого-то другого, например на Церковь, по сути, не имея о ней ни малейшего представления. Что мы можем сделать в таком случае? Я думаю, что мы должны помочь этому человеку познакомиться с православием, почувствовать всю его глубину. Ведь как мы можем повлиять на кого-то, если он человек не воцерковлённый? Для нас православие является внутренним опытом и имеет внутреннюю убедительность. А для него?
Когда мы видим человека далёкого от православия – мы можем сожалеть, конечно, но никак не можем на него повлиять силой извне, заставить его стать православным против его собственной воли». «Каждый, наверное, должен полагаться на свое внутренне чувство. – резюмирует Константин. – Только важно в этом случае отдавать себе отчет: оскорбляет ли действительно какой-то предмет наши религиозные чувства, или мы просто сами находясь в состоянии некоего аффекта пытаемся выдать этот аффект за оскорбление каких-то там чувств, которые здесь абсолютно не при чем».
А что же делать?
Сам Врубель называет «Евангельский проект» делом жизни, и просит не искать подвоха. «У нас нет здесь ни стёба, ни иронии» -- убеждает он. Просто лет пятнадцать назад случайно попалась ему на глаза фотография трех боснийских беженцев, спящих у костра, «и вот как-то увиделось в них три апостола, которые были в Гефсиманском саду, когда Христос молился о чаше». По техническим причинам реализацию идеи тогда пришлось отложить, необходимые базы фотографий оказались недоступны да и полиграфия не позволяла развернуться в полную силу. Теперь, когда «время пришло» -- подоспела и компьютерная техника, и широкоформатная печать. «Но это никак не связано с шумихой вокруг «Запретного искусства», или «Осторожно религия», просто я наконец-то смог воплотить старый замысел. Вы так и напишите – настаивает Дмитрий Врубель. – Основной месседж моей выставки: Бог жив и Бог везде! Откройте телевизор, выйдите на улицу, и везде разглядывайте следы божественного участия в жизни мира. Потому что все слова в Книге уже написаны -- выходишь на улицу, открываешь телевизор и смотришь вокруг как бы иллюстрации к новозаветной истории». «Многим может показаться, что это какя-то шутка – обижается Дмитрий -- Но это только потому, что некоторым людям просто так легче думать, они не хотят напрягаться, чего-то понимать, переживать... Им и комфортнее отделаться от каких-то вещей обозвав их просто «приколом», или ещё чем-то таким».
Евангелие – вечная истина, транслируемая посредствам форм современного искусства, она порой приобретает провокационный и даже скандальный оттенок. Но почему вечная истина не может быть выражена в провокационной форме? Хотя бы актуализации ради? «Многие люди говорили мне, что после моего проекта решили перечитать Новый Завет» -- хвастается Дмитрий Врубель. Что ж, даже если Врублевская трактовка Евангелия кому-то покажется сомнительной: «В любом случае, творчество – это не результат, это процесс поиска, и мы должны уважать чужой поиск, мы должны позволить человеку самому пройти свой путь». -- Константин Бенедиктов из «Феофании» ставит точку: «Агрессивная позиция здесь ни к чему не приведёт, потому что ненавистью нельзя изменить другого человека, заразить его чем-то хорошим. Человека можно изменить и заразить только любовью».
