Незваные гости
В конце 8 века Северное море давно было вотчиной торговцев, сновавших между Британией, Испанией, Францией Германией, Ирландией и Норвегией. Через Северное Море лежал путь из Средиземного моря в Балтийское, из стран Востока – в земли Северной Европы. Кельты и скандинавы, франки и саксы, греки и итальянцы, арабы и мавры – множество народов встречалось в этом северном Средиземноморье. Поэтому монахи на острове Линдисфарн у восточных берегов Шотландии давно привыкли к парусам всех возможных форм и окрасок, которые то и дело показывались на горизонте. Не удивились они и тогда, когда небольшая флотилия приблизилась к из берегам. Это могли быть знатные англичане или франки, прибывшие к богатый монастырь учиться или приобрести редкие книги (которые монахи с радостью отдавали всем, кто желал умножить свои познания), могли быть монахи из Ирландии, Галлии или германских земель, пожелавшие навестить соработников на ниве Божьей. Но длинные корабли со щитами по бортам, быстро приближавшиеся к берегу, не были похожи ни на ирландские курраги, ни на корабли франков или англосаксов. Из-под круглых щитов видны копья, большие боевые топоры и круглые шлемы. Незнакомцы прибыли к приветливым зеленым берегам явно не с мирными целями. Линдисфарнский монастырь был одним из самых больших в Британии, но для отражения атак с моря он был совершенно непригоден – ведь Северное море было мирным вот уже три столетия. Среди ученых и земледельцев, населявших монастырь кто-то наверняка умел обращаться с оружием, но вряд ли таковое было на острове. Монастырь был разграблен и сожжен дотла, а монахи – убиты. Пираты погрузили на корабли все ценности, которые могли отыскать в кельях, погребах, библиотеках, скрипториях и церквах, и скрылись так же быстро, как и пришли.
Это были викинги – морские разбойники, промышлявшие в северном море. Большей частью они происходили из языческих скандинавских стран – Дании, Норвегии, Швеции. Холодные и неприветливые земли Скандинавского полуострова не могли удовлетворить всех запросов своих смелых и предприимчивых обитателей, входивших в эпоху своего расцвета, и потому норманны или варяги – общее название для жителей скандинавских земель – пускались в море в поисках золота и приключений. К ним нередко присоединялись смельчаки из других народов, которые не прочь были приумножить свои сбережения за чужой счет. Европейские королевства не были готовы к такому повороту событий, поэтому викинги довольно быстро стали реальной угрозой для купеческих кораблей, которые водились в этих местах в огромных количествах и привыкли плавать без военного конвоя. А вскоре эти северные флибустьеры стали нападать и на небольшие прибрежные поселения, которые не могли бы оказать им реального сопротивления. Монастыри же представляли для этих искателей приключений особо лакомый кусочек, потому как обладали немалыми богатствами и практически не охранялись. В 793 году был норвежские викинги совершили набег на Линдисфарн, а через девять лет был разграблен прославленный монастырь на Ионе.
Не встречая практически никакого сопротивления викинги начиная с 9 века переходят к завоеваниям, высаживаясь в Англии, Шотландии, Ирландии, Франции. Если во Франции было между власть имущими было относительное взаимопонимание, а Карл Лысый был достаточно силен и умен, чтобы не допустить вторжения скандинавов на свои земли, укрепляя границы и периодически вмешиваясь в междоусобицы среди датчан или норвежцев, то спорящие за власть королевства Англии, Шотландии или Ирландии не могли оказать должного сопротивления. Вернее, оказывали, но потерпев поражение, викинги возвращались снова, давая бой снова и снова, покамест не одерживали победу. Дело тут не просто в силе или военном искусстве. Просто Норвегия или Дания были гораздо беднее природными ресурсами, нежели Ирландия или Англия, и потому скандинавские смельчаки охотнее пускались в плавания в поисках наживы, в то время, как их английские или ирландские коллеги предпочитали искать приключений и богатств на родных землях.
Впрочем, до 830 года Франция успешно держала норманнов в страхе, без особых потерь принимая на себя главные удары разбойников и позволяя англосаксам и скоттам отражать отдельные набеги. Но затем внутренние раздоры заставили франков сосредоточиться на междоусобицах, и никто не мешал викингам грабить портовые города. Эта вседозволенность утроила решимость смельчаков, и вскоре норманнская экспансия приобрела массовый характер, дойдя даже до Киевской Руси и Константинополя.
Ирландия
В Ирландии норвежские и датские викинги в 830 году смогли устроить зимнее поселение и с головой окунулись в перебранки между правителями ирландских королевств – пятин. Пришельцы с севера прекрасно осваивались на новой земле, превращаясь в трудолюбивых крестьян и скотоводов. Однако в сердце каждого викинга никогда не стихала жажда наживы, и норманны использовали любую возможность, чтобы грабить близлежащие монастыри или же завоевать соседнее королевство. Ирландские же короли, без конца воюющие друг с другом, были будто созданы для того, чтобы нажиться на их счет. Тем более, что последние подчас сами звали скандинавов на помощь, обещая богатые трофеи.
Правда, норвежцы и датчане сами были не прочь поссориться между собою за «хлебные места». Так в 850 году большая флотилия из Норвегии дала бой датчанам и была наголову разбита ими. Нередко и ирландцы совершали успешные набеги на территории, присвоенные скандинавами. Однако никто из правителей Изумрудного острова не был настолько дальновиден, чтобы решительным ударом навсегда изгнать непрошеных гостей с родной земли. Так норманны и кельты продолжали изматывать друг друга мелким разбоем и внутренними ссорами. Исключение составил ирландский король Маэль Шахлан, объединивший под своим началом четыре пятины Ирландии, кроме Манстера, который был в союзе с викингами. Власть Маэль Шахлана не была деспотической, и народ он не трогал. Единственное, что он требовал от своих подданных – это признание, пусть и формальное, единства Ирландии и помощи в борьбе с норманнами. Вначале многие не желали говорить о подчинении другому иначе как мечом на поле брани, однако король был не одинок в своих требованиях. При его дворе очень большое влияние имели два клирика – архиепископ Фетхна (в хрониках он назван «наследник Патрика») и епископ то ли Клонардский, то ли Моувилльский («наследник Финниана»). Если с королем можно было поспорить, то в мотивах священников никто не сомневался – все понимали, что наследник Патрика не станет искать иных интересов кроме как Ирландии и церкви. Поэтому на совете в 857 году было совершено объединение Ирландии во имя свободы и безопасности (король Манстера вскоре был убит викингами, не простившему измены своему недавнему союзнику). Впрочем, мудрости церковников вняли не все, и Маэль Шахлану пришлось довершать мечом то, чего не удалось совершить словом. Тем не менее, в боях он был удачлив и не давал спуску ни викингам, ни кельтам-сепаратистам.
Однако все усилия ирландских правителей не могли остановить завоевателей, которые грабили один монастырь за другим, постепенно приобретая в стране все большее влияние. Сила викингов заключалась в том, что они искали не славы или чести. Как и у всех пиратов и разбойников, мотивы скандинавов были куда прозаичнее – нажива. Они шли туда, где их меньше всего ждали и где им не могли дать сильного отпора. Они с легкостью пускались в бегство, встретив сильного врага, поскольку сражались не ради славы, но ради добычи, чуждые высоких стремлений своих противников. Скоттам (да и англосаксам), для которых наградой в битве была не столько добыча, сколько слава, трудно было понять своего врага, и потому записи в ирландский анналах о доблестных победах ирландцев перемежаются с сообщениями о разрушении монастырей и школ. Ирландцы же были слишком заняты воспеванием свои побед и ссорами между собой, чтобы как следует защитить страну. Поэтому норманны, укрепившись на юго-востоке острова, постепенно продвигались вглубь страны. Всей территорией Ирландии викинги к счастью так и не завладели, но к 10 веку остров был полностью разграблен, а церкви и монастыри – разрушены, что не могло не отразиться на духовном состоянии народа, и без того измученного как викингами, так и ирландской знатью, которая нередко забывала о родине ради наживы. Упадок церковной жизни и образования был одной из причин, по которой так много ирландских ученых в 9 и 10 веках отправлялось из Ирландии на континент (между прочим, так же, как в 5 веке галльские и британские клирики бежали в Ирландию от варваров).
Ситуация изменилась только в конце 10 века, когда король Брайан Бору (Боройме) после длительных усилий объединил народ и знать во имя свободы и нанес викингам два сокрушительных поражения в 999 и 1002 годах. Те в свою очередь поняли, что теперь приходится иметь дело не с отдельными дружинами, от которых можно сбежать или обойти, но с организованной армией, а за королем стоит не горстка товарищей, но весь народ. Поэтому датчане также объединили свои силы и встретились с ирландской армией в 1014 году в битве при Клонфарде. Король к тому времени был уже стар и не мог лично принимать участия в сражении, а потому остался в ставке и молился за победу своего войска. Бог ответил на молитву короля и даны были навсегда изгнаны с ирландской земли. Правда, день освобождения Ирландии стал днем гибели Брайана Бору – небольшой отряд викингов проник в ставку короля и попытались убить его. Брайан был еще достаточно силен, чтобы сразиться с несколькими воинами, но один из них все же успел нанести монарху смертельную рану. Поэтому обретенная свобода стоила Изумрудному острова единства – авторитет и удача Брайана, да еще и общий враг, были единственной силой, державших вместе кельтскую знать. Страна навеки осталась разделенной.
Тем не менее, Брайан Бору все же смог стать для ирландцев новым Артуром. Саги о нем слагали не только ирландцы, но и скандинавы, назвавшие своего врага «лучшим из королей». Между прочим, арфа, по преданию, принадлежащая ему, перекочевала в ирландский герб и на эмблему пива «Гиннес». Слава его была вполне заслужена. Начиная с 11 века в стране снова с поразительной быстротой стали открываться монастыри и школы, монахи и ученые вновь обрели возможность без страха совершать свой труд. Правда, прежнего величия кельтская церковь уже не достигла, но по крайней мере ирландское духовенство могло успешно печься о нуждах своего народа. Обилие духовных стихотворений, написанных в Ирландии в 11 и 12 веках говорят о образованности духовенства, а участие священников в объединении и освобождении Ирландии (да и тот факт, что Брайан Бору молился во время битвы) – о высоком авторитете церкви среди ирландского народа и знати. Церковь по прежнему управлялась из монастырей, монахи в Ирландии по прежнему писали летописи и поэмы о Боге и красоты родной земли, а «странники» - пополнять сокровищницу европейской учености.
Проблему составляли вожди кланов, которые за полтора века бесконечных войн привыкли быть опекунами церкви и не хотели лишаться власти над ней. Эту проблему решила реформа, начавшаяся в 1110-х годах и завершившаяся в 1160-х церкви, притом происшедшая не без участия англо-норманнов. Епископ Гиллеберт, вероятно, из норманнов, руководил несколькими синодами, где была изменена структура ирландской церкви. Согласно его преобразованиям, церковь разделялась на четыре митрополии, над которыми начальствовал архиепископ, которого назначал папа. Теперь церковь управлялась не монастырями, а епископствами, которые подчинялись одному начальнику.
Впрочем, следующий ирландский архиепископ – Малахий – вернул все на круги своя, управляя церковь из стен своего монастыря. И дело не в том, что скотты противились новому влиянию – просто моральный авторитет духовенства оставался в силе несмотря на все бюрократические реформы. Конечно, подобие иерархии в церкви было, но реальные плоды реформ ограничивались тем, что отныне епископы и монастыри (как избранные монахами, так и присланные «сверху») подчинялись не вождям кланов, а архиепископу. Реформа эта изменила структуру, но не сущность ирландской церкви, и вдобавок спасла ее от произвола местной знати. Теперь ирландская церковь не подчинялась никому кроме Рима, который в свою очередь мало интересовался этими землями, не представлявшими стратегической или политической важности. Таким образом, ирландская церковь, хоть и подчиненная формально папе, на деле была предоставлена сама себе, что давало ей полную свободу действий. Для священников и монахов, больше всего на свете желающих проповедовать, молиться и заниматься научными трудами, только это и нужно было, и потому все остались довольны. Правда, в Ирландии обосновались несколько монашеских орденов с континента – бенедиктинцы и цистерианцы – но их участие в церковной жизни ограничивалось пополнением местных библиотек и помощью на ниве благовестия и образования. Они же принесли в Ирландию новые .
Поскольку ирландские короли не прекращали бороться между собою и мало интересовались церковными делами, священнослужители были вдалеке от политики, ограничиваясь чисто духовными функциями. Как результат, кельтское духовенство оказалось вдалеке от искушения властью и избегло связанных с этим пороков. Средневековую церковь в Ирландии обошли стороной инквизиция и индульгенции, разврат и безграмотность среди. Не сохранилось сведений ни об ирландских еретиках, ни об ирландских реформаторах, и потому слова «Не подчиняться никому кроме Рима» оставались девизом ирландских христиан вплоть до Нового Времени и принудительной реформации. Ни один из поэтов Изумрудного острова не высмеивал пороков духовенства, ни один из ученый мужей этой земли не обличал ирландское духовенство. И если европейские трубадуры были чуть ли не противниками церкви, развив свою систему ценностей, отличную от церковной, то около половины ирландских бардов той поры закончили свою жизнь монахами, а христианские идеалы оставались в ирландской поэзии незыблемыми.
Шотландия
Кельтская церковь в Шотландии пострадала от викингов не меньше ирландской: Иона и Линдисфарн первыми были разрушены незваными гостями. К 11 веку в стране оставалось только несколько монастырей, да и те принадлежали старообрядцам-кальдам, которые в свою очередь ввиду уединенного и строго аскетического образа жизни не могли и не старались служить людям за стенами монастыря. Знаменательно, что многие короли того времени были безграмотны. Не последнюю роль в этом разладе сыграл тиран Макбет, убивший короля Дункана и захвативший власть в свои руки. Однако сын Дункана Малькольм, вовремя сбежав в Англию, вернулся на родину и с подмогой англичан вернул отцовский трон. В 1066 году он принял у себя гонимых норманнами саксонских дворян Эдгара и Маргариту, а в 1070 – женился на Маргарите.
Маргарита (ставшая впоследствии святой) поразила короля и его двор своей образованностью и благочестием. В то время, как Малькольм занимался военными и административными делами, его супруга взяла на себя дела церкви. Королева пригласила в Шотландию множество бенедиктинских монахов, которые основали в стране множество монастырей. Был возрожден из пепла монастырь на Ионе – на этот раз под бенедиктинским уставом. Бенедиктинскому уставу подчинились и общины кальдов – разумеется, за исключением женатых, которых поставили перед выбором уходить из общины либо принимать монашество. При монастырях Маргарита открывала больницы для бедных, сама нередко оказывала помощь больным. При ее же содействии была учреждена архиепископская кафедра в церкви св. Андрея, а при содействии ее детей – несколько епископских. Теперь кельтская церковь в Шотландии приобрела свою иерархию и подчинялась теперь одному Риму. Впрочем, святость и авторитет шотландских клириков гарантировали церкви свободу и благоволение властей. Единственным исключением был соратник Уоллеса король Роберт Брюс, убивший врага в храме и за это отлученный папой от церкви, но и тот после длительного покаяния был прощен. Брюс хотел даже отправиться в крестовый поход дабы послужить церкви, но дела в Шотландии помешали ему. В поход отправился его сын.
Все, сказанное выше об ирландской церкви (об инквизиции, разврате духовенства и др.) может быть отнесено и к церкви шотландской. Удаленность страны от торных путей европейской цивилизации спасала ее от негативного влияния событий на континенте, слабая власть и сильный авторитет церкви гарантировали, что короли и епископы не станут вмешиваться в дела друг друга (это согласие было нарушено только во времена Реформации, когда французы сделают Шотландию своим плацдармом для конфликтов с Англией). Правда, стараниями св. Маргариты шотландская церковь во многом утратила свои оригинальные особенности, а неустойчивое положение в стране (как политическое, так и экономическое) мешала научной жизни подняться на былой уровень. Единственным видным книгочеем, вышедшим из Шотландии, был Иоанн Дунс Скотт (1266-1308 гг.). он родился и вырос в Шотландии (или Ирландии), и учился в школе в городе Хаддингтоне (Шотландия), а в 1281 году стал монахом во францисканском монастыре. Затем в 1291 году его рукополагают в священники в Англии (дело было как раз во времена войны с Уоллесом). Через год или два Иоанн отправляется в Парижский университет, а еще через пять или шесть лет – в Оксфорд, где и становится преподавателем. В 1302-1301 годах он преподает в Париже. В июне 1303 года французский король Филипп Красивый начинает борьбу с папой Бонифацием 8. Дунс Скотт отказывается поддержать короля, из-за чего, вероятно, изгоняется из страны. Однако в следующем году Иоанн снова преподает в Париже, а в 1307 году – едет в Кельн, где и умирает. В историю Иоанн Дунс Скотт вошел как противник схоластиков, ратовавший за непознаваемость бесконечного Бога - достойный продолжатель кельтских мистиков.
Отделение Англии
Английские королевства датские викинги окончательно завоевали в 878 году, основательно разграбив страну и дотла разрушив монастыри Нортумбрии, столь взлелеянные кельтскими миссионерами. Последним королем, оказывавшим норманнам реальное сопротивление, остатки армии викингов вторгается в Уэссекс и завоевывает его, вынудив Альфреда с верными ему людьми бежать в леса.
Однако побежденный король не признал свое поражение. Скрываясь на болотах, он продолжал партизанскую войну, для чего основал у себя на болотах целую базу. Одновременно с этим он размышлял о воле Божьей для своей жизни и ответственности короля по отношению к своему народу. Весной 878 года король покинул свою партизанскую базу и призвал англичан под свои знамена. Народ и знать откликается на призыв короля, и вскоре армия англичан дает викингам бой на эдингтонском поле. Одержав победу, Альфред осаждает укрепленный лагерь викингов и через две недели осажденные, не в силах более обороняться, признают свое поражение и обязуются покинуть пределы Англии. Наведя порядок в стране, он инициировал возрождение науки и духовности в стране, учредил принудительное образование, сам переводил на английский труды Августина, Беды, Боэция. Но теперь этот англосаксонский ренессанс был связан скорее с римской, чем с кельтской традицией. Единственным ирландцем, который был при дворе Альфреда был некий Иоанн Скотт (которого часто путают с Эриугеной), который не поладил с народом и был убит своими же учениками. Последующие же церковные преобразования только приблизили английскую церковь к общеевропейскому образцу. Англия перестала быть миссионерским полем для кельтской церкви.
С 980 года возобновляются набеги викингов на Англию. Теперешние норманны были уже не пиратами, объединившимися вокруг одного вождя – это были искушенные в битвах профессиональные воины, а предводители их были могущественными аристократами земель Балтики и Скандинавии. Несколько раз на Англию нападали Олаф Трюгвассон, ставший впоследствии шведским королем (Олаф был близким другом князя Владимира Великого, и также впоследствии принял христианство) и Свейн Вилобородый, который в 1013 году сел на завоеванный английский трон.
В 1015 году Англию подчиняет сын Свейна Кнуд. К счастью для английской церкви Кнуд был христианином, и потому монастыри и епископства не пострадали от его власти. Король-завоеватель оказался достойным правителем, уменьшившим налоги и укрепивший законы времен Эдгара (того самого, что реформировал церковь). После смерти двоих детей Кнуда – Гарольда и Хардаканута – на трон сел англосакс Эдуард Исповедник, после смерти которого в 1066 году осталось три претендента на английский трон – норвежец Гарольд Суровый, англосакс Гарольд Саксонский и французский норманн герцог Вильгельм.
Гарольд Саксонский садится на английский трон, однако в том же 1066 году в Англии высаживаются норвежцы, которых саксонцы наголову разбивают. Но торжество победителя быстро проходит – ему сообщают о том, что Вильгельм высадился с войском неподалеку от Гастингса. Король спешно собирает свое усталое войско и идет навстречу Вильгельму. Битва при Гастингсе заканчивается полным поражением армии Гарольда (сам король был убит стрелой одного из норманнских лучников). На Рождество 1066 года Вильгельм коронуется в Лондоне, войдя в историю под именем Вильгельма Завоевателя.
В 1169-1170 годах норманны включаются в междоусобные войны в Ирландии и подчиняют себе довольно обширные территории на острове. В 1170 году английский король Генрих 2 провозгласил себя королем Ирландии, однако сопротивление ирландцев привело к тому, что норманнов оттеснили на восток страны и оставили им только земли в окрестностях Дублина. Тем не менее, гражданская война в Ирландии не прекращалась никогда вплоть до нашего времени, когда скотты вновь обрели свободу.
Перемена декораций
Всколыхнув Европу, викинги принесли в тамошний уклад жизни многие перемены – и положительные, и отрицательные. Незваные гости с Севера сравняли с землей славные монастыри, библиотеки, скиптории и школы. Ирландия и англосаксонская Нортумбрия, твердыни духовности и учености, несшие свой свет всей Европе, угасли надолго, а в сравнении с их былой славой – даже навсегда. Последние значительные кельтские ученые посвятили свои жизни и труды континенту – Франции. Таким образом, Франция стала наиболее влиятельной страной Западной Европы. Англия, наводнившись французами, подпала под ее культурное влияние со всем проистекающими из этого последствиями – от рыцарства и куртуазии до посягательств королей на власть над церковью (что и привело в конце концов к отделению от Рима). Ирландия же стала по сути дела частью английской провинцией, частью – землей на краю земли, отрезанной от внешних бурь. Для ирландцев это было, конечно же, хорошо, поскольку своеобразный карантин сберег их церковь от бед той эпохи. Однако если говорить о европейской цивилизации и церкви в целом, то здесь правили бал, конечно же, франки.
Грехи, которыми блистали священники франкских земель, успешно сохранялись на протяжении всего Средневековья. Не будь их – не было бы и Лютера. Однако франки 9 века выгодно отличались от франков 6 века – благодаря кельтским перегринам у них появилась сила, духовность и образование. Все больший авторитет набирал Папа Римский, отбирая у светских властей контроль над церковью. Университеты, выросшие из придворных школ, снабжали церковь учеными. А епископы времен Каролингов были куда более озабочены своим делом, нежели их меровингские предшественники. Искушений у церкви не стало меньше, но теперь она встретила их во всеоружии, грозная, как полки со знаменами.
Темные века подошли к концу. Наступило Средневековье, каким оно навеки вошло в нашу память. Мир изменился, и Церковь в этом мире играла главную роль. Насколько церковь справилась с этой непростой ролью – мы знаем. Средневековая церковь дала нам миссионеров и ученых, еретиков и реформаторов, поэтов и инквизиторов. Крестоносцы совершали чудеса храбрости, терпимости и благородства – и вместе с тем убивали невинных людей. Церковь боролась со своими грехами, боролась сама с собой – и потерпела сокрушительное поражение во времена Реформации, когда обе стороны запятнали свои руки кровью ближних. Реформация положила начало возрождению церквей (парадоксально, но предсказывавший скорое исчезновения католической церкви Лютер невольно стал ее спасителем), но вместе с тем и начала вражду между христианами, длящуюся по сей день.
Но Колумбан и Бонифаций, Эриугена и Алкуин не думали об этом. Их целью было не имперские притязания позднейших пап, не обогащение и своекорыстие духовенства, и не укрепление инквизиции. Девизом кельтских странников, знаменем их англосаксонских последователей всегда оставалась искренность в служении Богу и Его идеалам. Кельтская церковь сыграла одну из главных ролей в становлении средневекового мира и средневековой церкви. Но они принесли в средневековую церковь то лучшее, что в ней было – миссионерская ревность, любовь к наукам, беззаветная преданность своим идеалам и убеждениям и неподдельная искренность. Гимном всех путешественников, покидавших родину во имя служения Богу и ближним, может служить и одно из монашеских стихотворений, написанных в начале второго тысячелетия неизвестным бардом или миссионером, готовящимся к прощанию с любимой родиной.
Небесный Владыка таинств дивных!
Час наступает уж мой
В путь отправляться по водам бурливым
С родною расставшись землей.
Пора мне проститься с родной колесницей,
В стойло отправить коня
И ратником пешим в бой устремиться
В дружине Святого Вождя.
Прощай, верный щит и копье боевое,
Что метит без промаха в цель.
Сраженья лихие, друзья дорогие
И в кубке веселый эль.
Тунику нарядную нежного шелка
На грубую рясу сменю.
Не в отчем чертоге, но в келье убогой
Постель на земле постелю.
Тебя покидаю, отчизна святая,
Друзья, с кем жизнь я делил.
Для дела благого, для церкви Христовой
Я в рабство себя покорил.
Бескрайни просторы могучего моря
И труден путь по волнам.
Последний поклон в прощаньи своем
Я шлю родным берегам.
Крылатый корабль по груди океана
Под чаек протяжный крик
Веду я навстречу неведомым странам,
Как в сказках из древних книг.
По сердца веленью Тебе на служенье
Я жизнь посвятил свою.
Так удачу пошли и меня сохрани
На путях в далеком краю.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] Герои ирландских саг.
Бран отправился в плавание, зачарованный чудесной музыкой неведомо откуда. После длительных странствий он остается в сказочной стране, став мужем тамошней феи.
Маэль-Дуйн пустился в море искать убийцу своего отца, однако в ходе затянувшегося плавания забыл о цели и в конце концов под влиянием святого отшельника прощает врага.
Кормак был королем Ирландии, которого один из богов заставил отправиться в путешествие в сказочную страну, отняв у него сына и жену. Когда Кормак пришел по назначению, бог вернул ему семью и дал в придачу много подарков, сказав, что устроил все похищения с единственной целью – чтобы доблестный король побывал в этой земле.
Кухулина боги пригласили в свой мир помочь в местной междоусобице. Тот согласился и помог им, однако влюбился в одну из богинь. Влюбленные должны были расстаться, так как Кухулин был женат.
Принц Кондла полюбил фею из сказочной страны и отправились вслед за ними.
Аналогична история Оссиана (Оиссина)
[2] Стихи в переводе В. Заславского
[3] Не совсем правильно полностью отождествлять франкское королевство с современной Францией, так как земли франков захватывали и часть современной Германии с Австрией, простираясь далеко за Рейн. Поэтому немцы и французы в равной мере могут претендовать на право называть «своими» и Хлодвига, и Карла Великого, и Колумбана, и Бонифация.
[4] В кельтских кодексах труды Пелагия находятся рядом с трудами отцов церкви, да и сильное ударение на святость и добрые дела указывает на ересь, объявившую добрые дела путем ко спасению.
| |
|
Христианское творчество / Заславский Виктор Александрович / Кельтские миссионеры в средневековой Европе. Часть 5 и комментарии
