«...Получается, что в "Праздниках" рассказывается о родовых обрядах православной веры, о том, как жить по вере, а в "Радостях - Скорбях" - как умереть в вере, спасая свою душу. "Душе моя, душе моя, восстани, что спише" - это кондак из "Великого канона" св. Андрея Критского, читаемый Великим постом, приводится в первых главах "Праздников". И те же слова повторяются вновь как часть "Какона молебного на исход души" в последних главах "Скорбей". Они как бы замыкают, окольцовывают книгу. Возможность спасения души, бессмертия - вот что важно для Шмелева. Это-то и придает его книге, несмотря на скорбность содержания, свет и радость».
Елена Осьмина
«...Льюис пишет с той же целью сказки о такой стране Оз, в которой на каждом шагу читатель нежданно встречает то, чего никак встретить не ожидал, - намеки не на вчерашнюю парламентскую сплетню, а на те сенсационные события, которые, казалось бы, безнадежно устарели и давно стали никому не интересны (по той причине, что произошли они не в Лондоне, а в Палестине, и даже не позавчера, а немало веков тому назад)».
Из статьи «"Закон Божий" и "Хроники Нарнии"» диакона А. Кураева
«...Василий Акимович Никифоров-Волгин (1901—1941) родился и вырос в деревне Тверской губернии, в семье потомственного сапожника, горького пьяницы. После революции переехал с семьей в Эстонию, жил в Нарве, где и сделал первые шаги в литературе, подписывая свои произведения частичным псевдонимом: к собственной фамилии Никифоров добавлял Волгин. Был псаломщиком в нарвском Спасо-Преображенском соборе. Судьбы церкви, русская святость, красота и гармония церковной службы, православного быта стали главными темами писателя. В эпоху всеобщего равнодушия интеллигенции к церкви книги и рассказы Никифорова-Волгина с их любовным и прозрачным отношением к жизни церкви выглядели неожиданно и свежо. В 1941 году, после присоединения Эстонии к Советскому Союзу, писатель был арестован и вскоре расстрелян».
Сборник рассказов духовной писательницы, автора сборников стихов и прозы.
К сожалению, творчество Р. П. Кумова практически неизвестно современному читателю.
«... Возможно, в рассуждениях о тяжести человеческой жизни Кумов видел свет надежды как раз в тоске по вечному и бессмертному, если даже лучшие из лучших — архиереи и священники — мало что могут изменить здесь, на этой грешной земле. Но ведь и те замечательные герои, которых писатель вывел на страницах "Бессмертников", являют для нас неповторимые образы "малых сих" ушедшей от нас России, которой уже никогда не будет... Поэтому возьму на себя смелость сказать, что рассказы Кумова способны и в нынешнее непростое время оказать то благотворное влияние на людские души, о котором говорили православные критики еще во дни надвигавшейся на нашу Родину смуты».
Максим Антипов
«... Несколько минут Николай Петрович стоял и глядел на знакомую роспись и иконы. Слушал, как поют певчие, но никаких прежних чувств, ни светлых, ни темных, в душе у него не было. Он собрался было выходить, как вдруг ему почудилось, что кто-то на него смотрит. Николай Петрович обернулся, но придел был пуст - только несколько свечей догорали перед иконой Спасителя.
Он пристально поглядел на икону, побледнел, а потом сделал несколько шагов, неловко упал на колени и словно со стороны услышал свой собственный голос:
- Боже, милостив буди мне грешному».
«...Лет шесть, по полугоду мы [И. Шмелёв и К. Бальмонт] жили рядом... сидели на излучинах у речки - тенистые берега... коряги, сосны, пески и кулики... Я слышал о России, все чаще о России. Мы ее искали, вспоминали... Осень... близка полночь... Вдруг шорох, неурочные шаги... и оклик тихо: "Вы еще не спите?" А, ночные! еще не спим. И мы беседуем, читаем. Он - новые сонеты, песни... все та же полнозвучность, яркость, но... звуки грустны, вдохновенно-грустны, тихость в них, молитва. Я - "Богомолье": приоткрываю детство, вызываю. Мы забывались, вместе шли... в Далекое Святое, дорогое».
Заглавие книги может ввести в заблуждение: на самом деле речь идет отнюдь не о разводе. Автор намекает на книгу английского художника и поэта Уильяма Блейка "Бракосочетание Небес и Ада" (1973). В ней утверждается, что Добро и Зло только две стороны единого мира, что они необходимы друг другу, что они питаются друг от друга. В форме притчи-видения Льюис полемизирует с этой точкой зрения. Он изображает Ад в виде большого города, откуда время от времени едет автобус, чтобы отвезти обитателей Преисподней в Рай. Эта "экскурсия" показывает, как нелегко преодолеть "адское" состояние духа, показывает, что брак Добра и Зла невозможен.
Примечание переводчика
«...Меня часто просили продолжить "Письма Баламута", но много лет мне очень не хотелось этого делать. Никогда не писал я с такой легкостью, никогда не писал с меньшей радостью. Легкость, конечно, вызвана тем, что принцип бесовских писем, раз уж ты его придумал, действует сам собой, как лилипуты и великаны у Свифта, или медицинская и этическая философия "Едгина" или чудесный камень у Анстея. Дай ему волю — и пиши хоть тысячи страниц. Настроить разум на бесовский лад легко, но неприятно, во всяком случае — забавляет это недолго. От напряжения у меня как бы сжало дух. Мир, в который я себя загонял, говоря устами беса, был трухлявым, иссохшим, безводным, скрежещущим, там не оставалось ни капли радости, свежести, красоты. Я чуть не задохнулся, пока не кончил книгу, а если бы писал дальше, удушил бы читателей».
«...Когда мы говорим, что любим человека, что на это самом деле значит? Есть английский писатель Льюис, который написал книгу писем старого беса своему молодому племяннику. Это ближе всего вообще по типу литературы к Феофану Затворнику, это действительно о духовной жизни, только наизнанку; и вот этот старый черт дает профессиональные советы молодому чертенку, который в свет-то еще только выпущен, о том, как надо относиться к людям, что надо делать, для того чтобы их соблазнить и погубить».
